Журнал "Вокруг Света" №6 за 1998 год - Вокруг Света

Отец наверняка сейчас к сарае.

— Все Корнслиусы умирали в этом сарае, — сказала однажды бабушка.

Если верить ей, все из их рода предпочитали жениться на кузинах, а выходить замуж за кузенов — когда-то это была огромная семья.

— А что случилось с первым Корнелиусом, бабушка? Он тоже умер в сарае?

— Все Корнелиусы, — повторила она.

Кэти беспокоилась, ведь отец становился таким рассеянным.

— Отец, обещай мне, что не будешь сегодня отрывать доски

от пола.

—Ну что ты, Кэти, я еще не совсем рехнулся.

— Я знаю, я видела как ты лазил в подвал на прошлой неделе.

— Хм... Но деньги ведь где-то лежат.

Кэти только вздохнула. Вес эти годы отец искал деньги. Кто и когда пустил эту шутку, — неизвестно. Но все дети в их семье искали клад. И вот теперь отец, видя что нажитое уходит как песок сквозь пальцы, а Кэти каждый день отправляется на работу, приходит чуть ли не ночью такая уставшая, решил отыскать золотые монеты Корнелиуса и сделать свою дочь богатой и счастливой.

Еще никому не удавалось найти деньги Корнелиуса. Хотя искали все, но потеря фамильного золота никогда не была серьезной проблемой. До сих пор...

Первая Кэтрин была молода и красива, когда умер Корнелиус. Она вышла замуж и второй, и третий раз. И всегда среди ее детей был какой-нибудь Корнелиус и какая-нибудь Кэтрин. Так продолжалось до сегодняшнего дня. Бабушку Кэти тоже звали Кэти, и она тоже любила синие платья. В их семье было так много разных традиций. Взять хотя бы эту историю с поисками золота.

— Почему ты так уверен, что деньги есть, отец? — спросила

Кэти. Казалось, что только о деньгах они и говорили все последние дни. — Наверняка, Кэти знала, где они лежат. Она их и нашла. Возможно, что там было не очень-то и много.

Отец достал толстую бухгалтерскую тетрадь.

— Вот записи, — сказал он. — В тот день, когда Корнелиус ушел на войну, он продал весь скот и пшеницу. Цифра стерлась, но я почти уверен, что он взял за все золотом.

— А может скот и зерно были конфискованы. Или он сам отдал их, даром.

Отец ухмыльнулся.

— Корнелиус ван дер Лаан был настоящий бизнесмен и преуспевающий фермер. И он имел семью, которую надо было содержать. Я еще допускаю, что его могли как-то убедить пойти сражаться, но никто не мог заставить его бросить свою семью без средств к существованию.

Отца никогда не покидала уверенность, что первый Корнелиус был в точности как он, — раньше — до того, как он сильно переменился и стал ужасно нерешительным и робким.

Вместе, отец и Кэти однажды перекопали весь сад, много раз искали в каминной трубе — он с надеждой, а Кэти просто, чтобы успокоить его.

У Кэти дрожали руки, когда она отнесла поднос с едой в комнату. Почему я так волнуюсь, думала Кэти? В самом деле, я трясусь от страха. Но почему именно сегодня?

В конце концов она видела его много раз, этого таинственного мужчину. Но почему отец не возвращается?

Она поставила поднос на стол перед камином и подошла к шкафу. Кэти надела свое старое синее пальто, сунула в карман фонарик, вышла из дома и плотно закрыла за собой дверь. Постояв несколько секунд на ступеньках, она решительно направилась к сараю.

Дверь была незаперта. Кэти открыла ее, включила фонарик и увидела мужчину. Таинственный незнакомец, которого Кэти так долго боялась, стоял на коленях недалеко от нее. Она хотела убежать, но не могла.

Мужчина поднял голову, и Кэти обнаружила, что это се отец. В свете фонарика его лицо казалось таким счастливым и молодым. Где он раздобыл эти ужасные лохмотья? Его нельзя оставить одного ни на минуту. Кэти было даже забавно. Она немного злилась, но вообщем-то успокоилась.

Странно, думала она, откуда иногда берется страх. И тут она увидела, как он начал вставать...

В холодном каменном сарае Корнелиусу было тепло от мысли, что он скоро сможет сжать в объятиях свою Кэти. Но мысль о кладе не давала ему покоя с тех самых пор, как он неожиданно покинул дом в начале лета — много, очень много лет тому назад. Он сразу подошел к первому стойлу, в котором когда-то держал лошадь перед отъездом на битву.

В темноте мелькнула чья-то фигура. Корнелиус умел драться и если надо постоять за себя, но на этот раз его сила не пригодилась. Старик выронил из рук лопату и упал замертво у вырытой им ямы.

Корнелиус посмотрел на неподвижное тело, а затем вытащил штык, который висел у него на поясе. Он наклонился и отодвинул труп. Большой железный чайник, полный золотых монет, был здесь. Корнелиус хотел вырыть его гораздо раньше, но посудина была здоровая, тяжелая и глубоко зарыта. Золота там под самую крышку. Гораздо легче защитить эти сокровища, чем сдвинуть их с места.

Корнелиус попытался приподнять крышку, когда услышал, как скрипнула дверь сарая. Он резко повернулся, сжимая в руке штык.

Но там, у двери, стояла Кэти, ее синее пальто смутно виднелось в луче фонарика, освещавшего яму перед ним. Он улыбнулся и попытался встать, но штык выскользнул из его руки и, как каждую ночь с тех самых первых ноябрьских сумерек 1776 года, Корнелиус упал, только теперь в последний раз и заснул холодным вечным сном.

Кетрин Рамбо / перевод Геннадия Доновского

Письмо из Парижа: Уроки русского

В прошлом году в Париже на вернисаже русского художника Владимира Чернышева я познакомилась с его женой — француженкой Ани Тесье, преподавательницей русского языка в парижском колледже. Более 20 лет они живут во Франции. Мы подружились, и я попросила Ани рассказать читателям нашего журнала, почему многие французские студенты изучают русский язык. И вот пришло письмо… (Елена Чекулаева)

Скоро 20 лет, как я преподаю русский язык в Париже. 20 лет — срок немалый, можно подводить итоги. И хочется разделить накопленный опыт с читателями вашего журнала. Надеюсь, им будет небезынтересно узнать, как относятся французы к России, к русской культуре, к изучению русского языка; как может сложиться судьба человека, увлеченного другой культурой.

Почему я выбрала профессию преподавателя? В отличие от многих моих сверстников мне всегда было как-то боязно учить других людей. Возможно, я — случайный педагог, однако полюбила свою работу, своих учеников и студентов.

На мой взгляд, за 20 лет французское общество почти не изменилось, народное просвещение не претерпело никаких глубоких реформ или переворотов, и моя преподавательская работа плавно движется по течению. Но пора оглянуться назад...

...1977 год — осень — Париж, Северный вокзал — родители провожают свою 22-летнюю дочь без особого волнения. Она самостоятельная, решительная девушка, привыкла ездить одна, успела побывать в Греции, Ирландии, Марокко.

Я хотела познать мир, увидеть новые страны, быть иностранкой, то есть оказаться без прошлого и без будущего, объясняться на разных языках.

Тот поезд, осенью 1977 года, не совсем походил на те поезда, в которых я ездила раньше. Здесь чувствовалась особенная атмосфера, будто он привез с собой русский ветер: серый вагон с красной звездой, проводник, говорящий только по-русски — маленький кусочек России на французской территории.

Проводник проверил билет, паспорт, визу; разрешил родителям войти в купе, помочь уложить чемоданы. Мне предложили специально выставленные в этом вагоне книжки, чтобы иностранцы познакомились с жизнерадостным прогрессивным социалистическим обществом.

Чемоданы с трудом поместились в купе на троих — трое француженок, которые, получив стипендию, отправлялись в долгий путь — сначала в Москву, а оттуда в разные города навстречу судьбе.

Я жаждала новых знакомств, ощущений, открытий, и меня ничуть не пугали отсутствие комфорта, любые неудобства. Сбывалась моя мечта: поехать в Россию, в Ленинград и там жить, пропитываясь русской культурой. Многим это все казалось непонятной прихотью. Мне самой трудно объяснить, как все это произошло.

Не было у меня русских предков, ни капли русской крови, никто в моей семье не знал русского языка. Почему я решила учить именно русский язык? Нелегкий вопрос.

Конечно, ответ может показаться банальным: красивый мелодичный язык, оригинальный алфавит, таинственная культура.

Сегодня, как и прежде, матрешка, самовар, тройка — символы русской своеобразной культуры. Русские сказки заставляют мечтать французских детей, которые знают Бабу Ягу и ее избушку на курьих ножках. Помню, как меня в детстве пленяли русские сказки и легенды с неповторимыми иллюстрациями Билибина! Как мне понравился американский (!) фильм «Доктор Живаго», полный романтизма, красивых снежных пейзажей, революционного духа. Может быть, это вес стереотипы. Но — это стереотипы, показывающие, насколько для французов русская культура и близка, и одновременно далека. Например, на днях один мой ученик сказал: «Россия — магическая страна...»